Позывной «Наглый». Родом из Ханты-Мансийского автономного округа. Фельдшер, в зоне СВО с 2024 года. Для фотопроекта «Лица армии».
Первое впечатление, когда пересёк «ленту» — удивление. Удивился, что так-то мы братские народы. И на что способны люди… да, был удивлён. Неприятно удивлён, так скажу. Когда увидел это вот – всё, что творится. Разрушенные дома, смерть. Конечно, и испугался сначала. И в первую поездку было страшно. Поступило сообщение, что надо забрать в определённой точке человека, будьте осторожны. Ну мы собрались, выдохнули, Бог с нами – и пошли. Я был как командир эвакуационной группы. Вообще, сначала хотели поехать на машине, но точка была в лесополке – там не было ни дороги, ничего. Где-то километра полтора или чуть больше мы за ним шли. Потом – бежали с ним обратно, потому что нас сопровождали «птички», смотрели весь наш путь. Но мы в итоге вытащили парнишку. Доставили, обработали и увезли его в госпиталь. Были разные эмоции. Как сказать… клятву Гиппократа я давал. Я не могу бросить человека, чего бы это ни стоило. Конечно, я пойду за ним. Конечно, я всё постараюсь сделать, чтобы спасти его жизнь. Тем более, представляю, как он там, как он надеется на то, что за ним придут, что его достанут. Потому что он уже изнемогает. Так что… сужу по себе, принимаю на себя, так сказать, это всё – каково бы это было.
Гражданская медицина от военно-полевой отличается кардинально вообще. Это как небо и земля. Я учился много чему новому здесь сам, как врач. Ну… конечно, основы почти те же самые, то есть применение каких-то препаратов, обработка тех или иных ран. А так – совершенно совершенно разное. Здесь в основном стабилизировать надо, остановить кровь, если переломы – зафиксировать их, наложить лангетку. Если это какие-то пулевые или так далее, то же самое – остановить кровь.
Недавно мы тяжело раненных с водителем увозили. Набрали много воды для раненных и держали путь обратно. И на въезде к нам прилетел камикадзе. Вот так. Ну, естественно, мы вышли с машины, я очень наругался на него, на этого камикадзе, потому что там было много воды, которая была нужна не только нам, а в первую очередь раненным. Получил ранение несильное, ну, как бы сотрясение, в ушах звенит, а так – всё в порядке. Жить можно, работаем дальше. Вторая машина приехала. Мы уже сообщили, что у нас много раненных, что нужно приехать забрать. Мы их только собрали, поехали на другую точку, там вытащили раненных, не успели выйти с машины – услышали, что жужжит. Зашли все в помещение, только закрыли дверь – и прилёт. То есть, сожгли машину сразу же, и тут же в дверь влетел ещё один. Короче, остались все живы, даже никого не задело. Переждали, пересидели, вызвали ещё одну машину. Та уже чуть попозже, вечерком, когда было поспокойней, забрала и увезла. Все живы-здоровы. Самое главное.
Честно скажу, когда с боя это всё увидишь – забываешь примерно обо всём, уже внутри такие вот чувства, как «а он там, вот как он там и без меня». То есть, ты понимаешь, что… ну бросить невозможно, и оставить невозможно, и убежать. Ну как? Идти надо вперёд. Да, братские чувства. Вперёд, ни шагу назад. Победа за нами – теперь я точно понимаю, что это за слова, а не по телевизору, когда их слышал. Теперь я понимаю их ценность. Этих слов. И что они на самом деле значат.
Хочу передать большой привет маме Татьяне Николаевне. Жене Юле, дочке Александре. Я вас очень сильно люблю. Соскучился. Приду обязательно домой, жив и здоров.
Невозможно рассказать обо всех. Нереально поговорить с каждым. Но всегда есть несколько секунд, чтобы нажать кнопку на фотоаппарате и сохранить для истории лица тех, кто нас защищает. Фотопроект «Лица армии».
